Айртон Сенна в нашей памяти

Сегодня мы собрались у наших мониторов по очень грустному поводу. Ровно десять лет назад, в первый майский день 1994 года погиб Айртон Сенна, один из самых талантливых и даже гениальных автогонщиков последних десятилетий... Я призвал вас отдать дань памяти бразильскому пилоту, высказав свои мнения, мысли и впечатления о нём и о тех незабываемых годах, когда выступал в Формуле-1 Великий Айртон Сенна. Итак, слово вам, читателям рассылки.

RomB:

Итак, скажу пару слов об Айртоне Сенне. Очень субъективных.

Вот и прошло уже 10 лет... Тогда, в первый момент, авария та не показалась мне такой уж ужасной, видел я и гораздо более "зрелищные" катастрофы, а тут... казалось бы и не очень-то все с виду страшно было, но минуты шли, люди суетились, а Айртон все не вставал... И не встал.

- Кем был Сенна? Был ли он одним из величайших пилотов в истории? - Да, был. Как были ими и Прост, и Фанхио, и как сейчас есть - Шумахер-старший. Был ли он самым великим? - Не знаю, не думаю. - А какой, скажите мне, линейкой, можно в принципе измерить величие? На какие такие весы можно положить, к примеру, достижения Сенны и Фанхио? - Они показаны разными людьми, в далеко отстающих друг от друга временах, в разных условиях и на совершенно уже несопоставимой технике. И разве не был велик, к примеру, Жиль Вильнев, который так и не стал чемпионом?

... Пожалуй, критерий истинного величия - память. Мы помним Фанхио, мы помним Вильнева-старшего. Мы помним и будем помнить Сенну.

Айртон Сенна - человек же мне был глубоко несимпатичен. Меня всегда поражало, до чего легко и охотно люди прощают ему то, что не могут простить Шумахеру - готовность идти ради победы на все и - до самого конца. Его личная и общественная жизнь, и отношения с окружающими были весьма далеки даже от нормальных, не говоря уж об идеальных. Но к чему теперь "ворошить грязное белье" на давно истлевшем теле? - Пусть прах "Бразильского Волшебника" будет покоен...

С уходом Сенны из жизни, и, как следствие, из "Королевских гонок" ушла и целая эпоха, эпоха эпических баталий 80-х... - Во зло, или во благо? - И опять я не знаю... В любом случае - это уже история, а история не может ни во зло, ни в благо, - история может быть лишь в поучение...

... Великий Айртон Сенна да Сильва из ставшего для тебя последним великого "Вильямса" и скромный Роланд Ратценбергер из своего первого и последнего скромного "Симтека", - пусть земля вам будет пухом.

Alex UZ:

Айртон. Он внес огромный вклад как своей жизнью, яркой и неоднозначной, так и, увы, своей смертью. Пожалуй, именно гибель Сенны и Ратценбергера заставила многих задуматься вплотную над вопросами безопасности гонок. Появились новые правила игры и требования к автодромам. Другое дело, что его именем и его трагической смертью старательно манипулируют. Ну скажите, господа европейцы, зачем нужно вновь и вновь возвращаться к тем роковым секундам десять лет назад? Зачем ворошить прах несомненно талантливого пилота и снова расследовать дело в суде? Сенну Вы уже не вернете...

Последние часы перед смертью он много говорил о безопасности... Кто знает, может он пошел на этот шаг осознанно?...

Indy Aazmanidius:

Сенна. С него началось мое увлечение миром Ф1. Вернее - с противостояния Сенна-Прост. До сих пор не знаю, почему отдал предпочтение Айртону. С нетерпением ожидал очередной номер "Советского спорта", чтобы прочесть об очередном выступлении бразильца. А утром 2 мая 1994 из новостей я узнал о его смерти (гонку накануне посмотреть не удалось). Сказать, что я был потрясен - это мало. К увлечению миром Ф1 после этого эпизода я вернулся лишь летом 2000 года.

Да, Айртона критикуют за его "отрицательную человеческую сущность", святым быть невозможно. Все помнят его мнение о том, кем ты должен стать, чтоб добиться заветного титула? Как ни прискорбно, но времена таких людей, как Грэм Хилл, безвозвратно ушли.

Говорят, человек может предчувствовать свою смерть. Человеком управляет Судьба - смерть фон Трипса тому доказательство. Смерть Сенны - так же. И его последний разговор с Аленом накануне гонки, когда он попросил у Алена за все прощения, и его высказывание вечером, после гибели Роланда - о том, что он не хочет завтра принимать участие в гонке, но НАДО, и найди он хоть одну уважительную причину, он бы не вышел на старт, - он выполнил свой долг и принял смерть.

Тем не менее, Айртон и Роланд погибли не напрасно. Когда гибнет звезда такой величины, необходимы действия. ФИА их предприняла и продолжает предпринимать, правда, нам не всегда это нравится. Мое желание - чтобы Айртон так и остался последним в истории Ф1 пилотом, погибшим "на боевом посту".

Floters:

Я прочитал несколько писем, в которых некоторые высказали мнение о том, что именно ошибка Айртона привела к трагическому исходу... Я не хотел спорить специально, так как считал и считаю, что у каждого должно быть собственное мнение... но сегодня я случайно (разыскивая информацию о португальце Педро Лами) наткнулся на видеозапись (всего-то 12 секунд), где на одном экране были планы с разных камер, а также данные телеметрии. И одна из камер была установленна на "Вилльямсе" Айртона (слева)...

Небольшое отступление. Все мы прекрасно видим из трансляций, что когда гонщик на своем болиде входит в поворот, то он, помимо того, что поворачивает руль, также наклоняет голову. О физических особенностях я сейчас не буду распространяться, но я этот факт привел вот к чему:

В тот самый момент, когда Сенна начал входить в поворот "Тамбурелло" ПО ОБЫЧНОЙ ТРАЕКТОРИИ (то есть в этот поворот Айртон входил уже несколько раз именно ПО ЭТОЙ ЖЕ ТРАЕКТОРИИ и НЕ ВЫЛЕТАЛ С ТРАССЫ ИЗ-ЗА КАКИХ-ТО БУГРОВ - (посмотрите видеозапись начала гонки, до появления пейс-кара, если хотите)), он начинает наклонять голову влево, видимо, не просто так, а пытаясь повернуть машину (с камеры не видно, как пилот поворачивает руль), и, кажется, что сначала машина начинает поворачивать, но затем неожиданно "Вилльямс" вместо того, чтобы "податься" влево начинает ехать прямо... Айртон наклоняет голову еще больше (вероятно, отдавая все силы, чтобы повернуть эту чертову машину), но она все еще едет не сворачивая... затем камера гаснет. Что произошло дальше, я не буду рассказывать. Это знает любой, кто интересуется Формулой-1...

Что я хотел сказать всем этим. - Айртон вовсе не хотел погибнуть и не ехал целенаправленно в стену (Alex, это ответ тебе). Он до последнего боролся с ПОВРЕЖДЕННОЙ машиной. Да, именно техника виновата в его смерти. Ни больше, ни меньше. Никаких ошибок в пилотировании Он не допустил, так как проезжал этот поворот точно также как и до этого момента (то есть до появления пейс-кара) в той гонке, а также так, как он проезжал этот поворот на "Мак-Ларенах" и на "Лотусах"...

Много слов было сказано о рулевой колонке. Я не буду заострять на этом внимание, просто хочу сказать, что я не виню, как делают это многие, команду Фрэнка Вилльямса, я не виню Айртона, что он своим ранним уходом причинил мне очень сильную боль, я не виню Михаэля Шумахера, как делают это многие, только потому, что он ехал вторым, следом за Сенной и делал отдаленные попытки прессинга... Нет... Я никого не виню. Просто в тот день, в солнечный день не только в Италии, но и на моей дождливой и снежной Камчатке так сложились обстоятельства, так на небе встали звезды...

***

Что значит для меня Айртон Сенна? Я не буду говорить ничего кроме двух вещей. (Это личное, и я попрошу вас просто позволить мне закончить наши споры после моего письма, так как для меня эта тема до сих пор является очень болезненной).

Я был еще обычным 12-летним мальчишкой, когда произошла трагедия в Имоле. Сказать, что я был в шоке, это значит, ничего не сказать. ...У нас был уже вечер, и я знал только одно, ложась спать, Айртон еще не умер, когда его увозили в госпиталь... Всю ночь я молился... и плакал... просил Бога оставить Его среди живых. Я не спал... А утром ждал новостей. Ждал чуда. Но чуда не произошло... Вместо этого пришла какая-то опустошенность... А свое состояние я не смогу описать словами. И не хочу, чтобы кто-нибудь чувствовал тоже самое. Никогда...

И еще. То, что позволяет простить все недостатки в характере Айртона: Когда в 1988 году Айртон стал чемпионом мира, когда журналисты уже расходились, я не помню кто, спросил у него: "Теперь, когда ты стал чемпионом, когда сбылась твоя мечта, к которой ты шел расталкивая соперников, отказываясь от друзей, что ты чувствуешь?" Айртон не ответил... Он заплакал...

И не нужно объяснять, почему я выбрал именно этот момент из жизни Айртона Сенны. Умный сам поймет все...

Спасибо за внимание.

Дмитрий Шканов:

Прошло уже десять лет с того весеннего дня, когда не стало Айртона Сенны да Сильвы, человека, которого называли «Бразильским Волшебником». Время бежит быстро...

Айртон Сенна был легендой при жизни, он остался легендой и после смерти. Многие считают его лучшим гонщиком всех времен и народов, кто-то так не думает, но нет в мире человека, который не понимал бы, что Айртон - один из самых выдающихся пилотов в истории Формулы-1. Его талант был огромен, он был настоящим гонщиком от Бога – это не преувеличение. Айртон Сенна обладал великолепным чувством машины, болид был как бы продолжением его тела. Такое чувство необходимо любому пилоту, особенно если он выступает на высоком уровне.

Безусловно, многие из его соперников, те, с кем он боролся на трассе, также обладали подобным чувством; кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Но у Сенны было еще несколько козырей. Айртон был очень подкован технически. Он прекрасно понимал, что происходит с машиной в каждый момент; инженеры всегда могли доверять его ощущениям в работе над болидом. Кроме этого, Сенна всегда уделял огромное значение физической подготовке, он знал, как важно быть свежим на протяжении всей дистанции. И, наконец, то качество, которое недоброжелатели называли исключительным эгоизмом. Сказать, что Айртон был требовательным человеком – это не сказать ничего. Он был ОЧЕНЬ требовательным. Как к себе, так и к команде, ко всем, кто его окружал. Порой это даже приводило к скандалам. Но как бы то ни было, такая требовательность Сенны двигала команду вперед, заставляла находить силы для борьбы тогда, когда, казалось, это уже невозможно.

Айртон Сенна отдавал борьбе на трассе всего себя. Победы были смыслом его жизни. Сенна очень многое дал гонкам, а гонки забрали его жизнь. Такова судьба... После смерти его популярность в мире ничуть не уменьшилась. Его гибель стала ударом для многих, не только для тех, кто непосредственно задействован в «Большом цирке» или лично знал Сенну. А для его родной страны – Бразилии – смерть Айртона стала национальной трагедией.

Айртон Сенна был великолепным гонщиком, он обладал теми качествами, которыми должен обладать идеальный пилот. Возможно, он как никто другой был близок к совершенству в пилотаже. Все-таки сложно сравнивать с пилотами других эпох, Кларком или Фанхио, которого сам Сенна считал лучшим гонщиком в истории.

Неважно, сколько лет прошло со дня его смерти, десять, девять или одиннадцать. Люди помнят его, он остается в памяти миллионов. А это, наверно, самое важное.

DaViD Depp:

Все началось летом 1990 года. У нас (в Подольске) был день города, а на прилавке магазина "Союзпечать" появился новый журнал "АвтоМотоСпорт". В самом начале был репортаж о Даккаре, о КаМАЗах, о новой супер-ралли-Ладе, был репортаж о крутых мотоциклах, об еще тогда советских авто и мото гонках, а в середине этого журнала был рассказ о Формуле 1, о Гран При Монако. Там восторженно описывались события в гонке, пилоты, чьи имена тогда для нас ничего не значили: Прост, Мэнселл, Сенна, но больше всего меня поразила одна фотография - узкий коридор из отбойников, скорость под 300, подъем у отеля Де Пари, панорама на пристань с обалденными яхтами и красно-белый Макларен, режущий пространство, открытые колеса, один пилот, желтый шлем и номер 8 на носу. Выиграть там мог, да и может, только самый лучший, им стал Айртон Сенна.

Сенна, Бразильский Волшебник, Король... Могу написать много эпитетов и теплых слов, с него начались для меня автогонки, целый мир скорости, да вообще изменил для меня весь мир. Затем, где бы я ни был, где бы я ни находился, я всегда старался найти и увидеть Формулу 1, даже если для меня это выливалось в печальные последствия. Он для меня был своего рода учителем, максималистом, примером, как надо подходить к делу, выжимать из себя 200%.

Когда он ушел, я потерял близкого родственника, я потерял часть себя. Глупая случайность, и теперь в современном автоспорте пока нет пилота, который мог бы с ним сравниться.

IceAnn:

Аэртон Сенна был Волшебником. Мы всегда будем помнить Его как человека, который мог еще выигрывать, если бы не авария в Тамбурелло. До сих пор держится его рекорд - 65 поул-позишн, но, скорее всего, он падет под натиском шестикратного чемпиона мира.

Аэртон – человек, на которого молилась вся Бразилия, думаю, что так же, как сейчас вся Аргентина молится за жизнь Марадонны. Мне не довелось видеть гонок Аэртона, но любой болельщик Формулы 1 знает, кто такой Аэртон Сенна. Каждый раз, когда вижу ту аварию, у меня сжимается сердце. Ведь тогда ушел человек – кумир миллионов. После той аварии безопасность в Ф1 поднялась до самого высокого уровня, на котором она держится сейчас. По-моему, на сегодняшний день уже не важно, кто виноват в аварии – люди или случай, ведь это гонки, и именно те гонки, которые мы любим. Ясно только то, что Сенна будет жить в наших сердцах вечно.

Сергей Кузнецов:

10 лет без Сенны

Так случилось, что с миром Ф1 я познакомился, как и многие, заочно. Но тогда, ещё в очень далёкие 60-е годы узнать что-либо большее, чем микроскопические, но добрые заметки в единственном нашем "За рулём", было негде. И вдруг - настоящее чудо - ФИЛЬМ "БОЛЬШОЙ ПРИЗ". И всё - теперь кроме интереса проснулось настоящее чувство.

Шли годы. Став студентом, на заработанные в стойотрядах покупал не супер-модные и почти недоступные джинсы, а выписывал пачки журналов из Чехословакии, Польши и других доступных стран.

И именно через них я знакомился и с новыми гонщиками и следил (правда с месячным отставанием) за ходом ЧМ.

Когда появился Айртон, то я на него обратил внимание, когда он стал выдавать "поулы". Затем пошли и победы. И к тому времени в нашей стране началось то, что некоторые ругают последними словами, а я так очень доволен. Началась - всё-таки началась - гласность. И одним из первых её барьер преодолела Ф1. Начались и публикации в печати, и небольшие репортажи из Венгрии с тамошнего ГП.

Такое длинное предисловие лишь для того, чтобы показать каким было для меня событием начало телетрансляций на российском ТВ. Я увидел, как привычных для зрителей политиков и артистов заменили те, о ком знал много, но которых видеть не мог. А они вот тут - ходят, едят, и самое главное - едут на машинах, один вид которых вызывал учащённое сердцебиение. И для меня все они были настолько свои, что на традиционный вопрос о том, за кого я болею - сказать было невозможно.

Хотя Айртон, конечно, в 92 году был столь велик, что даже тогдашнее подавляющее преимущество "Williams" и сумасбродный (в хорошем смысле) Мэнселлом не могли его превзойти.

Да, он выделялся из всей разноликой команды пилотов. А следующий 93 стал просто феноменальным в его исполнении. Сейчас кажется, что его "MP" был не лучше сегодняшних машин Кими и Дэвида, по сравнению с лучшими машинами года. Но что он делал!!!!!!!!

Я не говорю о хрестоматийной гонке в Доннингтоне. А его борьба с Простом в Сильверстоуне! Мне кажется, что лучшего зрелища в автоспорте быть и не может.

Но даже и не это главное. Он стал для меня олицетворением Ф1. Кем для многих сейчас стал Михаэль. Но сравнить условия жизни в командах и пелотоне этих двух гонщиков просто не представляется возможным. Сенна был великий, но равный в своей жизни в Ф1. Его штрафовали, он бил гонщиков за их опасные трюки. Но под него не подстраивались. Конечно, он был не ангелом. И его некоторые маневры на трассах были сомнительны - но он сражался в когорте столь же великих пилотов. И никто ему дорогу не уступал.

И вот чёрный 94. Перед началом сезона прогнозировали ему лёгкий поход за титулом. Но мало кто понял, что произошло после Гран При Канады 93. А произошла столь печальная (а когда она бывает радостной) революция. Если до этого техника Ф1 развивалась эволюционно, и целая плеяда гонщиков выросла в таких условиях, то теперь им предлагалось всё сменить. Сменить стиль пилотажа, понимание техники, заново 'видеть' знакомые трассы.

И это случилось... Тот год вообще мог стать последним в Ф1. Столько аварий, столько лихорадочных поисков выхода из ситуации.

А я узнал о ГОРЕ 3 дня спустя.... Тогда у нас была мода на трансляции в записи. Причём с 2-3 дневной паузой. И все эти дни я соблюдал 'информационную блокаду'. Но когда узнал - то оказался в шоке... Было такое ощущение, что я потерял очень близкого человека - такое было 14 лет назад, когда брата привезли из Афганистана.

Следующую гонку в Монако я смотрел как зомби. Это был пик кризиса. И если бы тогда князь Ренье отменил бы этап, я был бы не против.

Спустя 10 лет после трагедии, я могу сказать, что его уход в мир иной в день православной Пасхи был наверное всё-таки нужен. Надвигалась новая эра Ф1 - прагматичная, более жёсткая - и таким поэтам уже места не оставалось... Нам от этого не легче, ЕГО нет, но даже своей смертью он спас многих других своих коллег по автогоночному цеху.

Андрей Атяшкин:

Так уж получилось, что первой гонкой, которую я увидел, осознанно заинтересовавшись Ф1, было Гран-При Монако-92. Читая скупые обзоры и новости в "Советском спорте" я уже знал, что существует такой спорт, как Ф1, что он суперемегапопулярен во всём мире, и что у него есть свой король - Бразильский Волшебник Айртон Сенна, действующий чемпион.

Следя по печатным публикациям за течением чемпионатов последних трёх лет, я постоянно убеждался, что этот человек творит на трассе нечто невообразимое, даже на фоне своих достойнейших соперников. Как же мне хотелось это увидеть, почувствовать динамику, не передаваемую сухими газетными строчками. Поэтому не трудно представить мои чувства, когда я увидел в программе телепередач анонс гонки в Монако; сказать, что я не поверил глазам - ничего не сказать. И, естественно, я сразу стал болеть за красно-белые автомобили. Первые круги я просто наслаждался виденным до сих пор только на фотографиях зрелищем, к середине запомнил все автомобил и начал следить за ситуацией в гонке (она была проста, как нынешний сезон, Мэнселл лидировал с огромным преимуществом), поражался скорости пит-стопов, я просто не мог поверить, что у автомобиля так быстро можно заменить все четыре колеса. Но вот за несколько кругов до финиша лидер почему-то заезжает в боксы, и в лидеры вышел человек за которого я болел. Какие это были круги! Конечно, все знают ситуацию, но как этот человек защищался на умопомрачительной скорости в узком, не прощающем ошибок пространстве между отбойниками от заведомо более быстрого Уильямса, тогда я со свойственным многим юношеским максимализмом понял, что пока этот гонщик выступает в этих гонках, я не буду желать победы никому другому.

Потом были другие гонки, но всегда было видно как Айртон, всё ещё голодный до побед, рвался к ним, несмотря на недостаточную скорость своего автомобиля. Потом был феерический Донингтон 93 и Аделаида 93, борьба с вернувшимся Простом, интеллигентом Хиллом и молодым Шумахером. Потом был 94-й....

Я видел его неполные два сезона. Конечно, потом я смотрел кадры из Монако-84 и Эшторила-85, эпизоды сезонов 88-91, и это было как послевкусие после хорошего вина, как произведения искусства, которые живут и поражают после смерти своих создателей. Я узнавал об этом человеке всё больше, как и все гении он был противоречивой личностью, обожаемым одними и вызывающим чёрные чувства у других. Этот человек открыл для меня любимый спорт, он олицетворяет для меня его лучшие страницы, сам дух гонок, жёсткого, но здорового соперничества. Победы были его единственной целью, наслажденье от скорости - его единственным удовольствием. Он готов был отдать и отдовал за это все остальные радости жизни

Вечной тебе памяти, человек с мудрыми, грустными глазами....

maDmaX:

Тот, кого мы так хорошо не знали

Эпоху Сенны я застал лишь отчасти, посмотрев, может 1-2 из последних гонок 1994, и Сенну в действии не видел вовсе. Естественно, что видео и многие статьи довольно подробно о нём рассказывают, но у каждого автора такой статьи все равно есть своё мнение о том, что он пишет и своё понимание ситуации, а также причины, по которым он может писать неправду. Но, как бы то ни было, писалось о Айртоне много, и немалое из этого мною читалось.

Ещё раз повторюсь, я не многое понимал и читал во времена Сенны (мне было всего 8 лет) и не знаю, была ли тогда такая "шумиха" и хвалебные оды, посвященные Сенне, но почему-то мне кажется, что во-многом это вызвано именно его гибелью. Быть может, если бы Он остался жив, не было бы такого ореола великого, но не раскрывшегося полностью таланта. Я не хочу никого обидеть, да и, как говорится, о покойниках либо ничего, либо хорошее, но мне не ясно, почему Сенна был возведен в ранг героя. Неужели только из-за его гибели на трассе? (Это напоминает нашу страну, где человек, погибший на войне, получает награду посмертно и "умные" дяди говорят, какой он был хороший, другой, прошедший всю войну и совершивший не меньше первого, доживает дни в нищете).

Так чем Он, Сенна, лучше других погибших, почему именно день ЕГО гибели так широко известен, почему забыт Ратценбергер, другие (заметьте, именно ДРУГИЕ, их имена знаю лишь единицы!!!), не менее талантливые и ВЕЛИКИЕ?!

Почему после заявления Хилла о том, что бразилец мог погибнуть не из-за неисправности болида, а по собственной ошибке, все так накинулись на англичанина? Неужели Вы не способны даже на секунду представить, что Он ОШИБСЯ? Да, возможно Он был самым талантливым пилотом (хотя талант - это лишь малая толика), но и ТАЛАНТЫ могут ошибаться.

Если вернутся к вопросу, что значит Сенна для меня, то я думаю, этот Человек относится к тем, кого можно любить и ненавидеть, но нельзя не УВАЖАТЬ, нельзя не отдавать должное его успехам и не прощать его сложный характер.

По-настоящему же могут рассуждать о Сенне (равно как и о любом другом человеке) только те, кто лично знал Его.

Flasher:

Ну что же, попробую и я сказать несколько слов...

К сожалению, я не застал Сенну при его жизни. Увлечение Формулой-1 пришло спустя шесть лет после смерти Волшебника...

Заинтересовавшись Ф1, я медленно, но верно восполнял в своём сознании то, что должен знать любой серьёзный поклонник автоспорта, и среди первых полученных мною сведений была информация о том, что произошло 1 мая 1994 года... Узнав это, я был шокирован. Познакомившись же с основными вехами довольно короткой карьеры Айртона в Формуле-1, я смог оценить масштаб той потери.

Карьера Сенны в Ф1 действительно до неприличия коротка. Лишь четыре раза он имел шансы стать чемпионом мира, и трижды бразилец воспользовался этой возможностью. Но и сезоны 1984-1987 и 1992-1993, несмотря на отсутствие в руках Волшебника достойного его таланта автомобиля, навсегда запомнились благодаря исключительно красивым, невероятно зрелищным победам Сенны.

О ювелирно точном пилотаже Айртона Сенны говорилось и писалось очень много, говорилось и о его поразительном "чувстве машины"... Но даже и это далеко не главное, не то, за что я больше всего уважаю этого человека. Самое важное то, что Сенна не мыслил себя вне гонок, не знал и не хотел знать ничего, кроме них. Бразильский Волшебник думал только о победах, мечтал о победах, и ради них не останавливался почти ни перед чем. И победы Сенне нужны были не для того, чтобы пополнить свою статистику, а титулы - не для того, чтобы продать очередную партию "чемпионских" кепок. Нет. Победы и титулы просто были главной целью его жизни, им он отдавал 99% своих мыслей, и за это Айртону можно простить всё.

... Обидно, но действительно Великие люди почти никогда не умирают своей смертью... Валерий Чкалов, Юрий Гагарин... Думаю, в этом же ряду стоят Джим Кларк и Айртон Сенна... Все эти люди живут в нашей памяти и наших сердцах, и покуда мы их помним, они бессмертны.

Примечание: Письма подписчиков расположены в порядке их поступления, никакого приоритета чьему бы то ни было мнению не отдано.

Теперь же, после того, как мы отдали дань памяти Айртону Сенне, давайте вспомним основные вехи карьеры Бразильского Волшебника. Данную подборку статей вы можете прочесть с любезного разрешения Александра Кульчицкого, знатока Формулы-1 с огромным стажем.

Первая из статей - это репортаж с Гран-При Португалии 1985 года, где Сенна уже во второй гонке за команду Lotus одержал первую в своей карьере победу. Затем вы сможете прочесть мнение комментатора Би-Би-Си о переходе Айртона в McLaren. Сузука-88 - незабываемый день для бразильского пилота, и именно об этом дне повествует статья, датированная концом 1994 года, когда Сенны уже не было... И, наконец, финалом станет печальный материал от 1995 года, где расследуются причины гибели Великого Чемпиона Мира.

Рождение звезды

Португальскому Гран При предшествовал короткий резкий ливень, и, как только были зажжены зеленые стартовые огни, в затуманенную водяной пылью даль унесся настоящий метеор. Его звали Айртон Сенна и он считал, что гонку нужно было останавливать.

"Да, конечно. Я подавал сигналы людям на пит-уолл, но они ничего не сделали. А потом условия еще ухудшились." Маленькая загорелая фигура, прячущаяся под козырьком черной бейсболки JPS, Сенна был единственной безупречной частью далеко не безупречного Гран При. Даже ошеломляющая статистика, согласно которой он в конце первого круга уехал от тонущего в брызгах пелетона на три секунды, к десятому кругу - на 17,5, а к 31-му - на 55 акцентирует не совсем то, что следует. Сенна отнюдь не метал громы и молнии. "Он словно ласкал машину," - восхищался его инженер, Стив Хэллэм, и здесь он абсолютно прав. В кокпите JPS Lotus'а под номером 12 красные перчатки ни разу не дернули черный руль Momo, никаких судорожных движений в попытках выправить болид. Только спокойствие и легкость, так что со стороны казалось, что все это происходит в замедленном повторе.

Ожидание помощи из-за механической неисправности на тренировке

"Сразу нужно сказать, что машина была хороша. Мотор, шины, коробка - все было на высоте," - признался Сенна. "Только карбоновые тормоза причиняли беспокойство. Правда, условия сегодня были для них не очень". Значит Сенна разбирается в высокотехнологических погрешностях карбоновых тормозов, которые эффективно работают только в очень узких температурных рамках, которые холодный и мокрый Эшторил никак не мог обеспечить. "Я никак не мог полностью раскрутить двигатель, даже на прямой. И на старте я постарался быть максимально аккуратным с оборотами и не допустить большой пробуксовки."

В Эшториле Сенна, которому месяц назад исполнилось 25 лет, в 17 гонке своей карьеры сделал то, чего другие не смогли. Когда всего за 30 минут до старта обрушился ливень, Сенна думал совсем не о погоде. Lotus 97T весьма предсказуемо отличавшийся отменным балансом помог Сенне показать лучшее время в обоих квалификационных заездах на сухом, но скользком полотне, буквально загроможденном автомобилями прочих участников, после чего на воскресной утренней тренировке черный болид встал. Из-за отказа трансмиссии его пришлось оставить у отбойников. А затем команда решила заменить коробку передач вместе с мотором Renault EF4B. Пара кругов под дождем - и Сенна уже знал все, что нужно. Новая коробка передач была в порядке (он по-итальянски пожал плечами на вопрос Хэллэма) и было достаточно мокро, чтобы Lotus аквапланировал уже на второй передаче. Как и в случае с победой Кеке Росберга на крошащемся полотне Далласа в прошлом июле, когда условия нивелировали разницу в технике у ведущих команд, Эшторил подарил нам гонку, в которой превыше всего был талант гонщика, как бы примитивно и старомодно это не звучало в нашем мире микрочипов. Сенна был почти безупречен с заносами, вымеренными не в футах, а в дюймах и как шарик ртути скользил между укутанными в водяные сутаны круговыми. Было и еще одно сходство между победами Сенны и Росберга. Со времени Далласа Marlboro McLaren не проиграл ни одного Гран При. Сенна, лидер нового поколения гонщиков Формулы 1, наконец нарушил сигаретный статус кво.

Ален Прост на своем Marlboro MP4/2B квалифицировался вторым, а Ники Лауда - седьмым. Эта разница объяснялась тем, что Лауде пришлось проходить квалификацию на больном избыточной поворачиваемостью запасном шасси со слабосильным TAG'ом, в то время как Прост не имел никаких технических проблем и в субботу нашел свободный круг. В течение 30 кругов Прост сражался за третье место, зажатый между Lotus'ом Элио де Анжелиса и Ferrari 156/85 Микеле Альборето. Разрывы между ними то увеличивались, то сокращались, в зависимости от круговых и текущих по полотну ручьев.

Слепой старт

А затем из гонки Прост выбыл. Его раскрутило на прямой старт/финиш, вне пределов зоны торможения. Персоналу McLaren'а показалось, что машина саквапланировала. После первого "витка" все подумали, что Прост сейчас поймает болид, отпустит сцепление, выжмет газ и поедет дальше, но второй оборот закончился ударом об отбойник. С поврежденным задним антикрылом, автомобиль застрял в грязи. Сенна не мог разглядеть какой именно McLaren застыл у стены, но потом он достал на круг измученного неполадками Ники Лауду. И у Проста, и у Лауды были сходные проблемы с карбоновыми тормозами, но плюс к этому мотор Лауды более 10000 об/мин не развивал и Ники, естественно, не мог удержаться за своим партнером по McLaren'у. После того, как к 49 кругу он опустился на восьмое место его V6 взорвался. По мнению моториста Ханса Мецгера причина была "наполовину механической, наполовину электронной. Я думаю, что мотор был слишком слаб".

Так почему же де Анжелис не финишировал вторым вслед за Сенной? Потому что на 10 круге он проколол свой левый передний Гудьир. В течение 30 кругов ему удавалось сдерживать Проста, демонстрируя при этом недюжинное знание гонщицких уловок и хитростей, но из-за того, что воздух выходил из шины медленно, Элио не мог понять в чем причина недостаточной устойчивости - "в шине или в подвеске. Вот почему я не остановился. А когда я понял, что виновато колесо, было уже поздно. Я не мог остановиться". Спустившее колесо взяло свое. Несмотря на то, что в тяжкой битве с Альборето де Анжелис умело использовал круговых - частенько пройдя отстающего по внутреннему радиусу на входе в поворот он получал лишние 20 метров преимущества над Ferrari - Микеле прошел его в первом повороте на 43 круге.

В Эшториле между Ferrari и Renault наблюдалось одно сходство. С малым количеством топлива на борту машины были нервными и плохо управлялись. Но как только баки заливали доверху (чтобы разогреть шины) или одевали квалификационную резину с лучшим сцеплением с дорогой чем обычные слики, баланс становился значительно лучше. "Но в гонке у моей Ferrari совсем отсутствовала тяга," - объяснял Альборето. "Было очень тяжело. Я не мог догнать Сенну". И все же осмотрительность и надежность принесли Альборето второе место. Новый напарник Микеле, Стефан Йоханссон, улыбался шире, чем любой другой пилот Ferrari в последнее время, но уже после пяти кругов его вытолкнул с дорожки Риккардо Патрезе на Alfa Romeo и ему пришлось заезжать на долгий пит-стоп, во время которого ему заменили колеса и переднее крыло, и все ради того, чтобы он еще раз развернулся. Восьмое место в пяти кругах за победителем не служит даже намеком на потенциал новой комбинации.

Патрик Тамбэ, проведший гонку со стиснутыми зубами, занял третье место, которое неустойчивый и непредсказуемый Renault RE60 не заслуживал. Но новый экспериментальный мотор EF15 с коротким ходом оказался надежным, а Тамбэ - агрессивным и с восьмого места после первого круга на нервной и резкой машине он сумел приехать на подиум. Дерек Уорвик, сияющий, смешливый Дерек Уорвик, какое-то время шел шестым, но допустил разворот стоивший ему пит-стопа для замены трех поврежденных колес и "перевязки" кузова. "У нас, конечно, есть проблемы," - признал Уорвик перед гонкой. "Но у команды есть потрясающие механики и атмосфера внутри коллектива хорошая. Мы знаем в чем наши проблемы и решаем их". Кроме динамических недостатков, новый RE60, если можно так выразиться, дороден и весил во время квалификации на 50 кг больше 540 килограммового минимума.

После аварии в первом повороте в Рио, кошмар для Найджела Мэнселла продолжался весь эшторильский уик-энд до самого старта: на разогревочном круге его развернуло. "Я слишком рано нажал на газ и вылетел. Я еще не привык к приемистости двигателей Honda," - объяснил Мэнселл. Но уже до этого инцидента с Найджелом случались неприятности. В пятницу его вынес Эдди Чивер, в пылу контактной борьбы со своим партнером по Alfa Romeo, Риккардо Патрезе, которая продолжалась для команды Лючано Бенеттона все заезды. Мэнселл медленно ехал по внешней стороне дорожки. Патрезе занырнул внутрь, а Чивер попытался проскочить посередине. Он задел Патрезе и срекошетировал в Williams. "Я не могу в это поверить," - простонал Мэнселл, доковыляв до гаража команды. А с чего бы это Найджелу ехать медленно и пропускать Патрезе? За два поворота до этого он слишком быстро зашел в поворот и на мокром полотне развернулся...

После замены заднего правого колеса и носового обтекателя Мэнселлу пришлось стартовать с пит-лейн вместе с попавшим туда по схожей причине Чивером и Пьерлуиджи Мартини на неуклюжем Minardi. С 25 места после первого круга Найджел, продемонстрировав смелость и упорство, продрался на пятое место на финише. Это не только сняло часть давления с Мэнселла, после "аварийного" начала 85-го года, но и принесло Williams'у столь необходимый финиш. В Рио спонсируемая Canon'ом команда была быстра, но ненадежна, а в Эшториле на старте заглох Росберг. Во время сухих квалификационных заездов новый FW10 может быть и был "неплохим и с заметным потенциалом", так что Росберг смог с 26 и последнего места после первого дня (сломанное турбо и честно признанный разворот) прыгнуть на третье, но в условиях дождя автомобиль был "неуправлялемым". Росберг не был бы Росбергом если бы не остался в гонке в надежде заработать хотя бы пару очков, но на 16 круге он очень тяжело ударился об отбойники. Во время удара рулевое колесо глубоко поранило ему руку - потребовалось наложить три шва.

Айртон Сенна лидирует в Гран-При Португалии 1985 года

Гудьир привезли в Эшторил новую резину, которая даже не тестировалась. С ней все оказалось в полном порядке. Дождевые шины Пирелли с широким рисунком и узкими боковинами были также неэффективны как и квалификационная резина итальянского завода, из-за которой Андреа де Чезарис на парадоксальном Ligier, очень тяжелом, но быстром, квалифицировался только 8-м, а Нельсон Пике на Brabham'е у коего единственная проблема - это шины - десятым. Во время субботних заездов (в пятницу Brabham'ы заболели загадочной болезнью зажигания) Пике показал свое лучшее время с пониженным наддувом, причем на линии была зафиксирована скорость 164 мили в час, а с высоким наддувом он пересекал линию со скоростью 194 мили в час, но общее время на круге было на секунду хуже. Шины Пирелли не справляются с крутящим моментом турбо.

Дождливая погода означала, что Brabham'у не удастся оценить гоночные слики Пирелли: в Рио Пике протянул только три круга и Эшторил должен был стать тем местом, где команда сможет собрать жизненно важную воскресную информацию. Однако Пирелли оказались настоящей катастрофой - Пике проигрывал гудьировской орде по пять секунд с круга и постоянно заезжал в боксы для смены резины. Его партнер, Франсуа Эсно, за тренировочные заезды разворачивался шесть раз и в гонке он тоже вылетел, когда мотор BMW чихнул и заглох.

Прагматичный, как никто другой, Лижье разобрался в ситуации и когда в боксы, жалуясь на отсутствие сцепления шин с покрытием заехал Жак Лаффит, Ги зазвал туда и Андреа де Чезариса. Помня о предстоящей тестовой программе и о новых спонсорах, производителях стиральных машин "Кэнди", Лижье предпочел уехать из Португалии с двумя целыми автомобилями.

Мартин Брандл с первыми упавшими каплями выдал веселый "танец дождя" по-Кингс Линнски, но поломка трансмиссии рано вывела его из гонки. Нет, в этот раз за Tyrrell блистал Штефан Беллоф, занявший несмотря на столкновение в начале гонки с RAM'ом Манфреда Винкельхока ("Я был во внутреннем радиусе и его закрутило прямо в меня") шестое место, да еще и с поврежденным носовым антикрылом. Ближе к финишу он даже начал настигать Найджела Мэнселла. Смог бы он пройти его, если бы гонка продлилась дольше? "Нет, он ведь все-таки с турбо, помните?" - ухмыльнулся Беллоф.

Джонатан Палмер при старте повредил переднюю подвеску своего Zakspeed'а о заглохший Williams Росберга, зато во время тренировок машина была надежна. То есть до последней квалификации, когда вышел из строя главный переключатель, выключившись по собственной инициативе и прошло 55 минут напряженной дедуктивной работы, прежде чем кто-то додумался проверить нго, просто на всякий случай. Стюарды посчитали, что Палмер получил постороннюю помощь от механика и наказали команду на 3000 долларов. Герхард Бергер на своем Arrows'е вылетел с трассы, а лидер команды, Тьерри Бутсен, на пару с Эдди Чивером мучился от подмокнувшей электрики. Филипп Алльо на втором RAM-Hart покинул гонку аналогичным с Бергером способом.

Эшторил был гонкой Сенны. После того, как в квалификации он показал лучшее время, приехав в боксы он поздравил всю команду. С чуть затуманенными глазами он обнял Жерара Дюкаружа и пожал руки всем без исключения механикам и "Бруно-из-Renault". После гонки, слегка ошеломленный, он провел спонтанную пресс-конференцию на смеси португальского, итальянского и английского, а затем отправился в гараж к своим механикам. Его "спасибо" были еще теплее, глаза сияли. Посетив веселящийся моторхоум JPS, Сенна выкроил время и для трудяг с другого конца пит-лейн - парней из Гудьира, разбиравшихся с шинами под ледяным дождем. Кого не хватает? Конечно же босса McLaren International, Рона Денниса. Каждому из гудьировцев Айртон подарил подписанную фотографию, а заодно и Деннису. Сенна улыбнулся, а Деннис расхохотался. Да, с самого начала и до самого конца Эшторил принадлежал Сенне.

Перевод Максима Куваева, Красноярск
Набор Евгения Жмарина, Санкт-Петербург
Предоставлено Александром Кульчицким, Санкт-Петербург

Би-Би-Си о Сенне в преддверии 1988 года

Когда он впервые появился в Европе, он был "Айртон да Силва" и казалось, что это очень подходящее имя для гонщика, многозначительное, как раз такое, какое должен иметь латиноамериканец в Ф1.

Позже в течение определенного времени он был "Айртон Сенна да Силва" - так впервые вышла на сцену девичья фамилия его матери. Для комментаторов это было слишком. Наконец он стал просто "Айртон Сенна" и многим казалось, что было бы лучше, если бы он сохранил первоначальный вариант.

Разговаривая с одним из гонщиков, я сказал,что, к сожалению, в этой стране слово "сенна" неизбежно будет ассоциироваться с названием слабительного.

"Это подходящее для него имя", - последовал ответ. "Именно такой эффект он на меня и производит".

Если в современной истории Ф1 кто-то и заслуживает эпитета "ужасное дитя", так это он.

Противостояние с Сенной с самого начала, и его личность приводит соперников в ярость в той же мере, что и его талант гонщика. В последние годы в Ф1 случались ссоры с участием Росберга, Мэнселла, Альборето и даже Лауды. И личная вражда Сенны со своим соотечественником Пике не уступает прочим в ожесточенности.

У Сенны потрясающий талант к управлению гоночными автомобилями, превосходящий прочих в любых условиях - и в дождь и посуху, и в квалификации и в гонке. Он ослепительно быстр и принадлежит к числу храбрейших. Идя во главе гонки он уверен в себе и держит все под контролем, и в то же время он один из тех немногих, кто с не меньшей страстью будет бороться за пятое место.

Ни один из его соперников не имеет и тени сомнения в его мастерстве, зато много вопросов возникает в связи с тем, каким образом он его использует. Или даже злоупотребляет им. Альборето и другие говорят, что иногда Сенна просто опасен и что он всегда готов мотаться на прямой, выдавить соперника с дороги в отбойник, заставить его резко тормозить.

"Он один из самых лучших", - говорит итальянец. "Он может побеждать и не прибегая к таким штукам". Его поддерживает закончивший свои выступления Росберг: "Были случаи, когда я догонял его, и он просто целился в меня. Глупо. Так себе врагов наживают".

Сенна и Мэнселл конечно имеют свои различия, но одна черта у них общая: ни тот, ни другой НИКОГДА не бывают виноваты. Кстати, дважды у них происходили примирения - в Рио в 86-м и в Спа в прошлом году.

Уже в его первые дни в Ф1 его характер работал против него. Старшие пытались поговорить с ним о том, что им представлялось его недостатками, но его ответы были надменными, а то и просто оскорбительными. Его стоило поучить уважению и много раз Сенну специально блокировали, сдерживали пилоты, которых он обгонял на круг.

Айртон довольно отстраненный человек, и он нелегко раскрывается. Пике не читает газет и журналов, ему наплевать на то, что о нем пишут. Сенна же читает каждое слово и близко к сердцу принимает всякую критику. Когда британские журналисты весьма прогнозируемо с негодованием восприняли его отказ от партнерства в Lotus`е с Дереком Уорвиком, он был в ярости и считал, что критика была необоснованной. Неужели мы не понимаем, что присутствие Дерека может понизить его шансы на завоевание титула Чемпиона Мира? И приходится уважать его логику, его прямоту.

Это всегда было с Айртоном: его непомерная амбициозность всегда выставлялась напоказ. Она была неприятна своей обнаженностью, зато она и под маской никогда не пряталась. КОНЕЧНО он здесь, чтобы стать чемпионом. А еще зачем? Его брак рассыпался уже давно: "Я знал, что если собираюсь попасть в Формулу 1, я должен отдавать ей все свое время и внимание, то, чего я не смог бы делать, будучи женатым. Поэтому мы расстались".

Некоторым образом Сенна находится в вечной ссылке. В отличие от Пике, который с легкостью принял европейский стиль жизни и очень мало времени проводит в родной стране, Сенна очень привязан к Сан-Паулу и он возвращается домой так часто, как это только возможно. Создается такое впечатление, что он уезжает оттуда только потому, что этого требует его работа.

После единственного сезона с Toleman`ом в 84-м, он ушел в Lotus, но в последующих трех сезонах ему удавалось победить только пару раз в год, что совсем не оправдывало его ожиданий. Так что 1988-й он встречает в McLaren`е, и, возможно, он единственный из топ-пилотов, кому хватило мужества и уверенности в себе присоединиться к тому, что известно под именем "команда Проста" тем самым обрекая себя на прямые сравнения с лучшим пилотом мира.

McLaren должен стать последним этапом его процесса становления. От Алена он может многому научиться и он достаточно умен, чтобы сознавать это. Оба этих гонщика отличные тестеры, неустанные и прилежные, и, если между ними возникнет взаимопонимание, соперники могут дрожать.

Возможно Прост убедит Сенну немного изменить подход к гонкам, научит его относиться к гонкам проще, научит расслабляться, сбавлять напряжение. И может быть даже признавать время от времени собственную неправоту. И вот ТОГДА мы увидим настоящего Айртона Сенну.

Перевод Максима Куваева, Красноярск
Предоставлено Александром Кульчицким, Санкт-Петербург

Cузука 1988 - первый титул чемпиона мира

Сузука 1988 - для Сенны она навсегда останется "прекраснейшим моментом его карьеры" - несмотря на все большие триумфы впоследствии, несмотря на победу дома, в Бразилии, несмотря на Донингтон …

Сузука 1988 - это, кроме прочего, та гонка, после которой впервые перед широкой общественностью была сорвана маска сдержанного, замкнутого в себе Сенны, которой он обзавелся для самозащиты. Невероятной силы эмоции по поводу наконец-то достигнутой огромной цели - первого титула Чемпиона Мира - захлестнули всё остальное

Ситуация на Сузуке ясна: Сенна - новичок команды McLaren-Honda, перешедший в конце 1987 г. из команды Lotus, противостоял двукратному чемпиону мира Алену Просту, пришедшему в McLaren в 1984 г. и бывшему, несомненно, быстрейшим гонщиком. На тренировках он проиграл Просту в сезоне лишь дважды. В гонках он также был быстрей, но одна, а затем и другая ошибки, странные технические проблемы, возникшие в двух последних гонках перед Сузукой давали Просту шансы бороться за титул чемпиона мира. Француз приехал в Японию с шестью победами, Сенна - с семью. Лишь в Монце победил не гонщик команды McLaren - Герхард Бергер. , так как Сенна потерял много времени на обгонах. С победой в Японии Сенна окончательно завоевывал свой первый титул чемпиона мира. В случае же победы Проста решение откладывалось до последней гонки в Аделаиде.

Холодно и дождливо было в Японии в последнюю неделю октября, температура едва достигала 5-10 градусов. Айртон снова завоевал поул-позишн, 12-й в этом году, это становилось уже нормой. То, что именно этот старт для него важнейший в жизни, было ясно всем. Когда загорелся зеленый свет, он остался стоять, как привинченный, его мотор умер, он поднял вверх руки, предупреждая находившихся сзади водителей; ему повезло в том, что в него никто не врезался. Второе, что ему помогло, это то, что прямая "старт-финиш" на Сузуке имеет уклон. "Я уже подумал, что все потеряно, машина отказывалась ехать, уже хотел выходить, когда мотор снова заработал. Опять то же самое - я наконец отправился в "полет", сначала медленно, потом уверенней. Это было истинное счастье…".

Многие в боксах думали, что решение о звании чемпиона мира на этой неделе откладывается. Но, по их расчетам, учитывая абсолютную решительность Сенны, силу его духа, без борьбы не обойдется. Со старта он уехал 14-м, а Прост лидировал. К концу первого круга был уже восьмым. Но погоня казалась бесперспективной. Из-за того, что Прост ехал впереди всех, его преимущество возрастало. Но Сенна старался изо всех сил. Его бескомпромиссность, обычно демонстрируемая всем при обгонах круговых, сегодня шла ему на пользу. На втором круге, обойдя Патрезе и Наннини, он стал шестым. Преимущество Проста 9 секунд. На третьем круге он прощелкнул своего товарища Тьерри Бутсена и стал пятым. Но преимущество Проста снова возросло на одну секунду. Обгоны стоят времени. "Но я постепенно входил в свой ритм, был все быстрее и быстрее".

К 10-му кругу он постепенно отыгрывал десятые доли секунды у преимущества Проста. Оставалось еще 11,6 секунды, когда он обошел Герхарда Бергера, ехавшего на третьем месте, далее путь открыт. Прост с удивлением видит в зеркале позади себя юного Ивана Капелли на March, затем бросает взгляд на небо, также не сулящее ему ничего хорошего: темные тучи, приближается дождь. А способности Сенны в непогоду известны всем. На 14-м круге упали первые капли. Еще было не очень мокро, но трасса стала немного скользкой. Сенна ехал все быстрее, отыгрывая до двух секунд на круге. А на 20-м круге он отыгрывает сразу почти 5 секунд. "Я в это время имел проблемы со своей коробкой передач", - скажет позже Прост.Сенна готовится к разборке с двумя, едущими впереди него, когда из-за неполадок в моторе сходит Капелли.

Оба кандидата на титул остались один на один на дуэли - символическая картина всего сезона, а возможно и целой эпохи. Это продолжалось только до 27-го круга, а затем Сенна в конце прямой "старт-финиш" пролетает мимо. Борьба окончена, Прост не может нанести ответного удара, к тому же дождь временами то прекращается, то льет снова. "Я все время имел проблемы с передачами и из-за этого потерял много времени". Он (А.С.) наращивал свое преимущество, за два круга до конца гонки оно составляло 9 секунд. На этой заключительной фазе гонки дождь пошел снова и гораздо сильнее, чем раньше. Пару раз обращался Сенна к небу с просьбой о прекращении дождя. А функционеры (надо думать - организаторы гонки) не реагировали. "Сзади дождь, а впереди, на другом конце прямой, льет еще сильней".

Значит он должен мокнуть, должен дрожать до последнего - 51-го круга, до последнего виража. "Но я чувствовал себя все более уверенным". Как только показалась финишная черта, он снял одну руку с руля и поднял кулак. Он знал, что близок к своей мечте. Как только он пересек финишную черту, обе руки победно взметнулись вперед и вверх, и Стив Николз громко закричал ему в уши по радио: "Мы сделали это, мы сделали это". И тогда он на какой-то момент расслабляется, прислоняет голову к перегородке кокпита сзади, напряжение целого года, а возможно даже многих лет улетучивается, на глаза наворачиваются слезы. На телепрессконференции были видны его заплаканные, взволнованные глаза, и, преодолевая эмоции, он сказал: "Я до сих пор не верю, что все уже кончено. Сезон был такой длинный для Алена и для меня, такая невероятно жесткая борьба, и, не смотря на то, что мы оба пытались сделать его как можно менее мучительным, давление было ужасным". Он почти задыхался, с большим трудом подавляя слезы. Они будут и позже, под вечер, когда он, стоя в боксах, давал телеинтервью, а на большом видеоэкране снова показывали фильм об этой гонке. "Ты добился своей цели на пути достижения которой ты пожертвовал многими друзьями, отталкивая их всторону. Теперь нет того напряжения, так изменившего тебя?" - спрашивал его Reginal-do Leme с бразильского телевидения. Ответом послужили новые слезы, бежавшие у него по лицу.

Вечером он еще раз, по-своему, насладился своим триумфом. Телевидение подарило ему видеозапись гонки, озвученную, но без комментариев, чтобы он мог еще раз восстановить в памяти в темном номере отеля перед экраном всю эту "важнейшую гонку своей жизни".

И позднее, однажды, он рассказал, что источником его глубокой веры, из которого он черпал свои силы, стало появление лика на последнем вираже последнего круга на Сузуке: "Я благодарил Бога за эту победу, за этот огромный подарок, и тут я увидел большой лик Иисуса. Это было невероятно, я ехал полностью сконцентрированный, весь уйдя в себя и не смотря ни на что, вдруг пришло это видение…"

Перевод Владимира Влоха
Редакция Сергея Белова
Предоставлено Александром Кульчицким, Санкт-Петербург

Ложь и заметание следов

На снимке из итальянского журнала "Аутоспринт" видны ноги уже вынутого из автомобиля Айртона Сенны и рулевое колесо со сломавшейся рулевой колонкой. График показывает структуру системы управления. Для того, чтобы Сенна имел большую свободу передвижения, средняя часть колонки была заменена приваренной трубкой меньшего диаметра. Усталость материала, сильнейшая тряска вследствие крайне низкой посадки автомобиля и резкие колебания руля на неровностях трассы вели к образованию трещины.

Его, нервно сосущего свою трубку, почти не видно за большим письменным столом в здании суда Больньи. Уже в течение года Маурицио Пассарини устанавливает обстоятельства гибели чемпиона мира в Формуле-1 Айртона Сенны. Судебный следователь пытается раскрыть тайну смертельного столкновения бразильца со стеной вдоль виража "Тамбурелло". Сначала Пассарини хотел представить свое заключение в июле 1994 года, затем в ноябре и, наконец, в этом феврале. Теперь оно перенесено на май, так как после нынешнего Гран При Сан-Марино в Имоле он хочет еще раз допросить свидетелей. И адвокаты в Больнье перешептываются: "Пройдет еще полгода, прежде чем правда об аварии Сенны ляжет на стол."

Расследование происшествия настолько сложное, что до сегодняшнего дня им занимались сотни профессоров, техников, инженеров, врачей. Дело с их заключениями распухло более чем на 500 страниц. Журнал "Шпортс" он также не хочет посвящать в свои документы. В ходе его расследования, вдобавок к исходным загадкам, неожиданно возникают все новые вопросы.

Например, что случилось с двумя черными ящиками из разбившегося автомобиля Айртона Сенны? Один регистрировал все данные, связанные с двигателем, другой - поведение механических частей подвески, рулевого управления, шасси. Содержание этой аппаратуры могло бы быстро расшифровать таинственную езду Сенны. Однако среди обломков, вскоре после аварии конфискованных генеральным прокурором и оставленных под надзором полиции, электронные сыщики не были найдены.

Как оказалось, они были сняты персоналом гоночной конюшни "Уильямс". Даже, может быть, на месте аварии - в то время, когда врачи боролись за жизнь Сенны. Коммисар трассы Мирко Меццетти вспоминает "внезапно появившихся возле обломков людей "Уильямса", которым гоночный регламент запрещал находиться на месте аварии. Он пологает даже, что видел там главного конструктора "Уильямса" Патрика Хэда. Меццетти: "В возникшей неразберихе люди "Уильямса" имели возможность уже там снять черные ящики."

Мы расспрашиваем и слушаем следующую версию: разрешение на снятие двух электронных начинок команде "Уильямс" дал Чарли Уайтинг, технический руководитель ФИА. С помощью их данных "Уильямс" хотел выяснить, являлся ли структурный дефект общим для его автомобилей и мог ли второй пилот Дэймон Хилл вообще ехать дальше. Так как Хилл продолжил гонку, то очевидно, что имелось достаточно много оснований, чтобы исключить идентичную ошибку в обеих гоночных экипажах. Из этого судебному следователю Пассарини можно сделать лишь один вывод: причиной возникновения подобного дефекта могла быть только модификация автомобиля Сенны.

Благодаря международному обращению за юридической помощью цифровая начинка, наконец, спустя четверть года, была передана Пассарини. "Уильямс" пытался воспрепятствовать выдаче черных ящиков, мотивируя это тем, что они не содержат ничего, что было бы важно для следствия. Верно, но: важный для расшифровки содержания езды черный ящик для механических частей - на это указал судебный следователь - оказался невосприимчив к воздействиям, словно платина. Странным образом, но он был пуст, он больше не содержал никаких данных. Мы снова расспрашиваем, но Патрик Хэд, главный конструктор "Уильямса", отказывается что-либо объяснять. Он ссылается на незаконченность процесса.

Записи второго черного ящика с показаниями работы двигателя также оказались стертыми. Они, однако, сохранились отдельно: перед тем, как уничтожить все данные из этого черного ящика, "Рено" переписал их на дискету, потому, что дорогостоящая аппаратура, как объясняет пресс-служба концерна, не должна была лежать без дела и ее хотелось скорее установить на новый двигатель. Подобный же трансфер позволяет допускать не только ошибки в данных - он дает возможность производить манипуляции.

Судебному следователю Пассарини необходимо распутать еще и загадку видеопленки, которая была снята закрепленной на болиде Сенны телекамерой. Эта камера, во время гонки передававшая изображение к автомобилю с телевизионной аппаратурой, принадлежит союзу конструкторов Формулы-1, которым руководит англичанин Берни Экклстоун. Одновременно он является вице-президентом Международной Автомобильной Федерации. В течение шести месяцев делался вид, будто эта съемка не производилась. Но затем один бразильский телерепортер обнаружил, что пленка была все-таки записана. На вопрос, почему он скрывал этот фильм, такой важный для разгадки аварии Сенны, Экклстоун ответил: "Лента не была затребована. Каждый мог бы ее получить. Фрэнк Уильямс получил ее спустя два дня."

Эта лента содержит беспрерывную съемку четырех минут и тридцать шести секунд. Однако, как раз в тот момент, когда автомобиль Сенны устремился к стене, кадры обрываются. Экклстоун: "Режиссер мыслил верно, постоянно наблюдать за вождением Сенны становилось неинтересно, и он выключил связь." Последние 1,4 секунды, отделяющие бешено мчащегося Сенну от столкновения, отсутствуют на ленте. Поскольку съемка велась широкоугольным объективом, Пассарини смог бы проследить за движением передних колес, а также за левой рукой Сенны на рулевом колесе и его головой. Как говорил знакомым доктор Франческо Лонганези, пресс-атташе ФИА, он тоже намеревается посмотреть отсутствующие 1,4 секунды. Они должны показывать: Сенна вращает руль, но колеса не поворачиваются. На наш запрос Лонганези отвечает: "Неверно, все клевета."

В этом загадочном происшествии, которое должен распутать судебный следователь Пассарини, дело, тем временем, идет не только вокруг простого объяснения скандальной аварии, не только вокруг возможной подачи в суд обвинения в убийстве по неосторожности, за которое в Италии пологается до полутора лет тюрьмы, не только вокруг препятствий, обмана и уничтожения следов. Неясна также судьба приблизительно 30-ти миллионов долларов, которые страхователям "Ллойда" необходимо сполна выплатить наследникам Сенны и сразу же получить их обратно от еще живых виновников трагедии - если таковые найдутся. И, наконец, речь идет о будущем гоночной конюшни "Уильямс", о репутации концерна "Рено" и о том, будет ли разрешено гоночной трассе в Имоле и дальше проводить Гран При. Судебный следователь Пассарини затягивается своей трубкой. Что он об этом думает, он не говорит.

В таком случае, журнал "Шпортс" высказывает собственное мнение. Разгадка трагедии спрятана в лабиринте показаний и рассказов свидетелей: накануне катастрофы Сенна чувствовал неизбежность своей гибели. Не потому ли дерзкие комментаторы позднее предпологали, что у него была мысль о самоубийстве. Доктор Джузеппе Пиана несколько раз наблюдал Сенну в этом "для него странном состоянии наваждения." Высокого роста, с седыми, по-военному коротко стриженными волосами и за свою основательность многими называемый "немцем", руководитель 27-и гоночных врачей Имолы любит быстроходные автомобили. "Я все еще не могу осознать для себя гибель Ратценбергера и Сенны" - говорит он. О катастрофе в Имоле Пиана высказывается в первый раз.

Когда в первый день тренировок бразилец Рубенс Баррикелло - 21-летний протеже Сенны - попал в аварию и был доставлен в госпиталь, чемпион мира настойчиво стучался в дверь больницы. Врач выпроводил его, но спустя несколько минут, еще раз выглянул за дверь. Он увидел, как Сенна взобрался на двухметровой высоты забор, спрыгнул с другой стороны и ринулся к окну. Он кричал: "Я хочу знать, что случилось."

На следующий день, во время вторых квалификационных заездов, уже автомобиль австрийца Роланда Ратценбергера при добрых трехста километров в час бросился на отбойник в повороте "Вильнев вираж". Через 11 секунд возле него была медицинская бригада доктора Пианы а вскоре и Сенна. Вскочив на пожарный автомобиль, он, как безбилетник, ехал со всеми к месту аварии. Он нарушил гоночный регламент и, возмущенный, был отослан врачами обратно. Ратценбергера доставили в больницу. И снова Сенна был там. Он окликнул доктора Пиану: "Жив?" Врач взглянул на него и покачал головой - ничего не поделать. Сенна, опустив лицо, ушел прочь.

Ни разу прежде доктор Пиана не видел чемпиона в таком состоянии. "За прошедшее десятилетие пилоты поверили в собственную неуязвимость" - говорит он. Двенадцать лет в Формуле-1 не было жертв - и теперь Ратценбергер. "По всей вероятности, Сенна приходил для того, чтобы ощутить страх и изгнать его подобным обрядом посвящения."

Вечером перед главной гонкой Сенна вместе со своим другом фотографом Анжело Орси в отеле замка Сан Пьетро Терме ел обыкновенные спагетти. Он жаловался, будто ему скроили слишком тесный автомобиль: "Еще булочка - и я не влезу." И его коллеги по команде язвительно смеялись, пряча в руке ухмылку: "Он просто слишком много ест."

"Высекая искры, Сенна с ревом пронесся мимо" - вспоминает Мирко Меццетти шестой круг гонки. Будучи слесарем высокой квалификации, коренастый Меццетти руководит постом № 3 на входе виража "Тамбурелло". Во время гонки он, находясь с краю дистанции, готовил для себя и своих людей большую кастрюлю со спагетти. Меццетти открыто пробовал лапшу и наблюдал при этом, как Сенна, словно неистовый Вулкан (бог огня в римской мифологии - прим. перев.) возглавлял группу болидов: при каждой, даже незначительной неровности из под автомобиля в разные стороны вылетали искры. Пытаясь увеличить скорость, Сенна пилотировал свой FW16 на пределе сцепления. Он испытывал большое давление, так как "Бенеттон" Михаэля Шумахера был быстрее.

Месяцем раньше покрытие трассы в Имоле было разглажено при больших затратах - с помощью шлифовальных машин гигантских размеров и измерительных приборов, которые прежде использовались только при строительстве взлетно-посадочных полос для реактивных самолетов. Итальянская гоночная федерация сняла запрет, ФИА тоже, только Сенна после теста 9-го апреля указал на неровности, которые тотчас же были выровнены. После повторного теста через два дня чемпион остался доволен. Однако шасси его болида распологалось теперь так низко (... ставшие более миниатюрными подвески позволили снизить высоту шасси (АМС № 5/4, стр.24)), что эффективность подвески едва проявлялась. Активная подвеска автомобиля, согласно изменению гоночного регламента, была впервые запрещена. Толчки смягчали только его чуть разогретые покрышки, а этого было недостаточно. При езде Сенны со скоростью по меньшей мере в 300 км/час прежде неощутимые неровности казались глубокими воронками от снарядов. Сверкая по дистанции, его шасси разрушалось все сильнее и сильнее.

Комиссар трассы Мирко Меццетти закуривал сигарету, когда на седьмом круге показались автомобили. Сенна лидировал, но сзади, готовясь к атаке, наседал Шумахер. Последовавшую за этим картину Меццетти позднее все снова и снова прокручивал в своем сознании для того, чтобы точнее истолковать трагическое событие. Там, на отремонтированном участке дистанции в начале виража "Тамбурелло", автомобиль Сенны слегка надломился вправо и устремился, не поворачивая в изгиб трассы, прямо на Меццетти.

Это произошло в 2 часа 17 минут и 11,3 секунды. Позднее будто бы вычислили, что в этот момент у Сенны было еще 1,5 секунды, чтобы отвести удар своей Судьбы. Но он продолжал ехать прямо, по касательной к стене, и выстрелил в трех метрах от остолбеневшего Мирко Меццетти.

Существует версия, что этот смертельный курс вызвала тайная акция гоночной конюшни "Уильямс" - в свое время чемпион жаловался, что в узком монококе при управлении для его рук будто бы недостаточно места. Так, экспертиза университета Болоньи свидетельствует, что поэтому рулевую колонку перерезали на скорую руку и в нее, чтобы немного опустить, вделали трубку меньшего диаметра. Трубка, однако, оказалась из стали невысокого качества и, кроме того, уже перед установкой были обнаружены признаки усталости металла: она, таким образом, была старой и слишком тонкостенной. По мнению итальянских экспертов из-за тряски, которой подвергался практически неподрессоренный автомобиль, на 70% окружности трубки образовалась трещина и рулевая колонка, при входе в поворот, сломалась. Сенна держал в руках практически незакрепленный руль и бешено мчался на скорости 310 км/час прямо на бетонную стену, без малейшей возможности изменить курс. Ужас, который должен был его охватить, не сравнить ни с чем.

По еще маленьким клубам дыма позади покрышек Меццетти увидел, как на повышающемся к виражу участке дистанции начал тормозить Сенна, как затем он, с завывающим мотором и не оставляя за собой следов, перелетел через травяной газон и, наконец, на исключительно широкой песчаной полосе снова оставил тормозной след, но только один и притом очень короткий. От стены Сенну в тот момент отделяло еще несколько метров. Мирко Меццетти нагибался за своим желтым флагом.

Айртон Сенна, по всей вероятности, мог бы еще спастись посредством этого полного торможения, которое также подтверждают данные "Рено". На 83-х метрах асфальта это ему удалось, скорость с 310-ти снизилась до 231 км/час. Так как Сенна приближался к стене по касательной, то в его распоряжении на обочине трассы оставалось бы еще 38 метров тормозной дистанции. Однако песчаная полоса находилась в месте, "примятом" от поверхности трассы. И вмятина подействовала, как маленький трамплин. Когда покрышки снова коснулись земли, было слишком поздно. На скорости 220 км/час Сенна ударился о стену. Мирко Меццетти услышал пустой непродолжительный треск. Повернувшись к уже взбесившейся своре болидов и, предупреждая, размахивая желтым флагом он, тем временем, искоса наблюдал за свесившейся набок головой Сенны и его автомобилем. На дистанции среди обломков лежало рулевое колесо с частью рулевой колонки.

В этот момент Сенна был еще жив. Доктор Пиана, через несколько секунд подоспевший к месту аварии, руководил группой облачившихся в красное врачей, "словно лепестки розы склонившихся вокруг желтого шлема Сенны." Он думал: "Вчера ты, как сумасшедший, пришел ко мне из-за Ратценбергера, а теперь ты сам лежишь здесь."

Когда они сняли шлем, доктор Пиана посмотрел на поврежденное, распухшее лицо. Над правым глазом Сенны проходила глубокая, почти как от вонзенного ножа рана, много крови вылилось наружу. В бессознательном состоянии Сенна был доставлен на вертолете в госпиталь "Маджиоре" в Болонье, где его сердце еще билось до 18 часов 40 минут. "Смерть мозга" - значится в донесении госпиталя. Но что погубило его?

Резаную рану и пролом в забрале шлема гоночные врачи и журналисты приводят в доказательство того, что острый предмет проник в мозг Сенны и убил его. Один находчивый программист тогда вычислил-таки, что таким предметом могла быть только правая тяга передней подвески. Отлетевшая при ударе вверх, еще соединенная с колесом тяга, как пика, вполне могла пронзить его голову. Таким образом сымитировал аварию компьютер. Результат вскрытия, правда, этого не подтвердил. Последний раз Сенна был обследован в подвале здания времен грюндерства (исторический период 1871-1873 г.г. в Германии): в паталогии Болоньи. Ею руководит Пьерлюдовико Риччи - высокого роста, но с годами сгорбленный человек. После многих лет, в течение которых он имел за тысячу разомкнутых черепов и вскрытых тел, сегодня его еще распирает от насмешек. Мы задаем вопросы по поводу его доклада, который был передан журналу "Шпортс" вместе с другими заключениями. "Браво, браво" - восклицает Риччи, ведь мы затронули тайну его работы. Мы делаем ему замечание, что в его докладе речь идет о некоем "тупом продолговатом предмете", который разбил Сенне голову. Все же врачи, которые обследовали Сенну, говорили об остром объекте. "Браво, браво" - восклицает он на этот раз, ведь врачи нарушили свой обет молчания.

В паталогии профессор Риччи устраивает разное. "Врачам," - говорит он, - "зачастую трудно определить, тупой или острый предмет вызвал повреждение. Повреждение, которое будет выглядеть как порез лезвием безопасной бритвы, может оставить и пуля." Он делает паузу. "А что случится, если чем-нибудь ударить по наполненной бутылке? Жидкость брызнет во все стороны. Опасно, опасно...," - шепчет он. "Моя версия: рулевое колесо ударило по его шлему и проломило его..." Риччи пожимает плечами: "Я техник?"

Энцо Пироццини остановился на ночной базарной площади Имолы - маленький, седовласый он, как на сцене, продолжал вдохновенно говорить. 205 смертельных аварий на трассе пережил старожил итальянского автоспортивного журнала. Среди гонщиков Сенна стал легендой, а Имола, творение Феррари, была и есть легенда автогонок. Легендарный гонщик погиб на легендарной трассе.

Он устремляет торжественный взгляд: может быть Сенна погиб потому, что наш спорт нуждался в новом идоле.

Уже почти забыто:
смерть Роланда Ратценбергера

Сообщение о его смерти в конце тренировки 30-го апреля, за день до аварии Сенны, почти не появлялось в крупных заголовках газет. И без того австриец РОЛАНД РАТЦЕНБЕРГЕР считался на сцене Формулы-1 еще "неизвестным автогонщиком". Примерно за месяц перед гонкой в Имоле он дебютировал в Формуле-1 на Гран При Пасифик в Японии.

Его смерть в то же время показала и теневую сторону автогонок. В то время, когда в Бразилии с государственными почестями хоронили Сенну, пышные похороны Ратценбергера в Зальцбурге прошли незамеченными. За две недели до аварии Ратценбергер - ирония судьбы - критиковал в интервью недостаточную безопасность шлема. Только кто прислушается к словам гонщика из второго ряда? 30-го апреля 1994 года Роланд Ратценбергер скончался от тяжелой травмы головы.

Перевод Юрия Кулакова, Свердловская обл.
Набор Евгения Жмарина, Санкт-Петербург
Предоставлено Александром Кульчицким, Санкт-Петербург